Мировой флот

суда разных флотов мира

Парусные суда: морские баталии. Битва при Трафальгаре.

Aspose.Words.9eaccb43-6042-4d85-9783-4e0978d923f9.001Парусные суда: морские баталии. Битва при Трафальгаре.

Гребные суда имели собственную движущую силу и обладали способностью независимо ма­неврировать даже при условии неблагоприятных и противных ветров. В противоположность им ход и маневры парусного судна полностью зави­сели от ветра. Это обстоятельство, естественно, обуславливало и меняло тактику и боевой поря­док флотов что подтверждается битвой при Трафальгаре.

Возможность независимого маневра была при­чиной, по которой гребные галеры продолжали использоваться в качестве военных судов в Сре­диземноморье вплоть до XVIII столетия, тогда как военно-морские силы ведущих морских дер­жав обладали уже флотами, состоявшими исклю­чительно нз парусников, и соответственно это­му разрабатывали свою боевую тактику.

Существовал переходный период, во время ко­торого флоты комплектовались как из парусных, так и из гребных судов. В Венецианской рес­публике флотилия парусников именовалась «тя­желым флотом», а гребные галеры — «легким флотом». Морские сражения между смешанны­ми флотами из трехпалубных парусных судов и галер имели место в Средиземноморье до 1714 г., когда Венеция выставила флот из двадцати двух Трехпалубных парусных судов, двух галеасов и тридцати трех галер против турок, флот кото­рых насчитывал пятьдесят восемь трехпалубных парусников и тридцать четыре галеры. В 1716 и 1717 гг. венецианский флот все еще состоял из трехпалубных парусных судов и галер, тогда как во Франции, Англии, Голландии и Испании греб­ные суда исчезли почти столетие назад. К 1700 г. только в шведском и русском флотах и в неко­торых средиземноморских военных эскадрах все еще сохранялись галеры, да и то благодаря спе­цифическим условиям, при которых им приходи­лось действовать во внутренних закрытых морях и водоемах. Спутниковое телевидение - спутниковые новости.

Одно из первых морских баталий парусных судов в Средиземноморье произошло 5 августа 1435 г. у острова Понза между испанским фло­том Альфонсо Арагонского и генуэзским флотом под командованием Бьяджио Ассерето. В этой битве арагонский флот, насчитывавший четыр­надцать парусников и одиннадцать галер, был ата­кован девятью генуэзскими парусными когами и тремя галерами. Бой протекал исключительно между парусными судами, чьи команды, напа­давшие друг на друга с грапнелями (трех- или четырехконцовая «кошка», абордажный крюк), яростно сражались, пытаясь взять противника на абордаж. Галеры при этом играли второстепен­ную роль. Победа досталась генуэзцам, в резуль­тате чего король Альфонсо был пленен.

Из этой битвы, а также и из некоторых дру­гих сражений того же периода, невозможно из­влечь какое-либо заключение о применявшейся тактике боя. Пантеро Пантера в начале семнад­цатого века свидетельствует, что построение по­лумесяцем, которое было наиболее широко рас­пространенным боевым порядком галер, не годи­лось для парусников, поскольку ветер, благо­приятный для судов на одном фланге, оказывался неблагоприятным для таковых на противополож­ном. Исходя из этого он предлагает, чтобы наибо­лее крупные и мощные суда располагались на на­ветренном фланге, средние — в центре, а наибо­лее мелкие и слабые — на подветренном фланге.

Строй «полумесяцем» сохранялся в военно- морских уставах флотов, о чем свидетельствуют документы, описывающие построение, принятое французским флотом короля Франциска I 19 июля 1545 г. у острова Уайт в битве против англи­чан. На правом крыле располагались тридцать шесть судов, в центре — тридцать, и на левом крыле — тридцать шесть. Галеры были отправ­лены вперед, для нападения на парусные суда противника.

Лишь с середины XVII в. удается найти пер­вые примеры других боевых построений и так­тических маневров, предпринимавшихся в боль­шинстве случаев эскадрами с использованием благоприятного ветра.

Надо отметить, что в то время как на гале­рах- все то небольшое количество артиллерии, которое имелось на каждом судне, размещалось в носовой части, на парусных судах большинст­во орудий располагалось вдоль бортов и лишь отдельные орудия могли вести огонь вперед и назад. Вместо того, чтобы концентрироваться в одном месте, огневая мощь, таким образом, рас­пределялась равномерно по обоим бортам.

По этой причине суда приняли основным бо­евым ордером (регламентированное командующим по направлениям и дистанциям расположение во­енных кораблей на переходе морем и во время боя) кильватерную колонну (боевой и походный строй кораблей в одну линию, гуськом, друг за другом), чтобы добиться максимально эффектив­ного использования своей ударной силы, то есть артиллерии того или иного борта. Тактика мор­ского боя стала совершенно отличной от такти­ки, применявшейся галерами, и вместо сближе­ния «лицом к лицу» для абордажа и яростной рукопашной схватки с применением личного ору­жия флоты стали воевать друг с другом, идя под парусами параллельными курсами на рас­стоянии, равном дистанции орудийного выстре­ла, или уходя за корму при перемене галса (курс судна относительно ветра. Менять галсы — зна­чит идти зигзагообразным курсом). Впрочем, и на парусном флоте практика абордажных боев как средства достижения победы в сражении не была полностью отброшена.

Крупные военные суда стали называться «ли­нейными кораблями» — выражение, возникшее впервые в «Боевой инструкции» Британского Ад­миралтейства в 1653 г. Построение в кильватер­ную колонну привело к тактическому маневру, получившему название «прорыва линии», — ма­невру, при котором флот прорывал кильватер­ную колонну противника в одной или двух точ­ках, разбивал его строй и затем нападал на каж­дую группу судов в отдельности, прежде чем от­резанные головные суда колонны успевали сма­неврировать и прийти на помощь.

Одним из первых примеров боя с «прорывом линии» было сражение у Ярмута 2 июня 1653 г. между голландским флотом под командованием Ма- артена Тромпа и английским, которым командо­вал адмирал Монк. Как обычно, флоты были раз­делены на три эскадры: авангардом голландцев командовал адмирал Эвертзоон, центром — Маартен Тромп, а арьергардом — адмирал Рейтер. Головной эскадрой британцев командовал адми­рал Лоусон, центром — Монк и арьергардом — Дин.

Британский флот состоял из ста двадцати пяти судов, выстроенных строго по кильватеру, и поль­зовался благоприятным ветром. Голландский флот имел девяносто восемь судов и несколько бран­деров (судно, нагруженное горючими и взрывча­тыми веществами, которое поджигали и пускали по ветру или течению на неприятельские кораб­ли). В первый день сражения авангард англичан рассек колонну противника, отрезав голландский арьергард, который был окружен, но с помощью своевременного маневра Тромп пришел на вы­ручку и освободил его. На второй день к бри­танцам прибыло подкрепление из восемнадцати судов под командованием адмирала Блейка, ко­торый и закончил сражение в пользу англичан.

В эпоху гребных флотилий одним из такти­ческих приемов было держать определенное чис­ло резервных судов укрытыми поблизости от рай­она боевых действий, с тем чтобы ввести их в сражение — по возможности со стороны вра­жеского тыла — в наиболее подходящий момент. В эпоху парусных судов подобная тактика больше не применялась. Поскольку эволюции, т. е пере­движения судов в составе эскадры с целью со­здания выгодной группировки сил и средств, за­висели от ветра, было неразумным выделять из общего строя суда, которые затем при перемене или ослаблении ветра уже не могли бы догнать остальных. Командующие флотилиями, обычно располагавшие свои суда во главе центральной эскадры, считали долгом чести — если сражение велось на параллельных курсах — вступать в бой друг с другом точно так же, как это делали когда- то капитаны флагманских галер на гребных су­дах.

Мы подчеркнули важность позиции с навет­ренной стороны, ибо это давало преимущество в выборе момента атаки, облегчало посылку брандеров в сторону неприятельского строя, обеспечивало более быстрое восстановление нор­мального обзора, поскольку ветер относил прочь дым орудийных залпов, и наконец суда, накло­няясь благодаря ветру, наполнявшему их пару­са, в сторону неприятеля, погружали в воду большую часть своих корпусов, представляя тем самым меньшую цель для орудийного огня. Однако и подветренная позиция имела свои пре­имущества, например, возможность поврежден­ных в бою судов покинуть строй, скатившись еще дальше под ветер под защиту других. Бо­лее того, суда, наклоненные в противополож­ную от неприятеля сторону, могли вести огонь орудиями нижней палубы, наиболее мощными. Наконец подветренная эскадра могла навязать противнику вопреки его воле бой в узком про­ливе. В общем, наветренная позиция благопри­ятствовала наступательным действиям, тогда как подветренная благоприятствовала оборонитель­ным маневрам.

В сражении при Лоустофте в 1665 г. между британским и голландским военными флотами был применен новый маневр: дважды англичане ме­няли курс, с тем чтобы, во-первых, вывести эс­кадру на дистанцию дальнобойного артиллерий­ского огня и, во-вторых, чтобы приблизиться на короткую дистанцию и завязать бой с примене­нием более легких орудий.

Прорыв сквозь строй, который, скорее всего, произошел случайно в битве у Ярмута в 1653 г., стал намеренным, запланированным тактическим ма­невром в битве при Сайнтсе 12 февраля 1782 г., где тридцать шесть британских трехпалубных су­дов под командованием адмирала Родни встрети­лись с тридцатью четырьмя французскими трех- палубниками под командой адмирала де Грассэ. Сначала оба флота разошлись на противополож­ных галсах, затем Родни перерезал французский строй позади судов де Грассэ, и, сопровождае­мый шестью трехпалубниками, атаковал француз­ские арьергардные суда. В результате боя он захватил их.

Теория прорыва сквозь строй была разрабо­тана Нельсоном в его знаменитых «Памятных за­писках» и применена им и Коллингвудом на практике в сражениях у мыса Сан-Висент 14 фев­раля 1797 г. и при Трафальгаре 21 октября 1805 г. Эти «Записки», одна из которых помечена датой 9 октября 1805 г., т.е. немногим более десяти дней перед Трафальгарским сражением, знаменуют собой высшее достижение тактики па­русных судов.

В этой записке, показывая трудность манев­рирования в одной кильватерной колонне, Нель­сон среди прочих вещей рекомендует для долгих переходов и атаки строй, состоящий из двух па­раллельных колонн с авангардом из восьми­десяти наиболее быстроходных трехпалубников для поддержки в случае опасности той или иной колонны.

Тактика нападения двумя колоннами была при­менена при Трафальгаре и доказала свое превос­ходство.

Касаясь судов классической древности и греб­ных судов, мы говорили, что предводители фло­тилий перед сражением, как правило, обраща­лись к командам с ободряющей и воодушевляю­щей речью. Подобная практика сохранилась и на парусных судах, разумеется, в измененном виде: точнее говоря, командирам давался офи­циальный и полный отчет о намерениях. Главно­командующий не обходил строй на малом судне, как это имело место при Лепанто, а командиры судов собирались на палубе флагманского корабля и лично выслушивали его указания, которые взы­вали к их чувству чести и патриотизма. Другая форма «зажигательной речи», сохранявшаяся в те­чение многих лет, состояла в передаче всем су­дам ободряющего и воодушевляющего обращения с помощью семафора. Так поступил Нельсон при Трафальгаре, Его знаменитая фраза — «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг» — вошла в историю.
Сражение при Лоустофте

3 июня 1665 г. между голлан­дским флотом под командованием адмирала Якоба ван Вас- сенара барона Обдамского и английской эскадрой под ко­мандованием герцога Йоркского. Обе эскадры двигались киль­ватерными колоннами параллельным курсом, англичане с на­ветренной стороны. Британская флотилия дважды меняла галс, чтобы приблизиться к строю противника, и подошла на рас­стояние артиллерийского огня.

Трафальгарское сражение

21 октября 1805 г. между объединенным французским и испанским флотом под коман­дованием адмирала Вильнева и англичанами, которыми ко­мандовал адмирал Нельсон. Объединенный франко-испанский флот был выстроен в кильватерную колонну. При попутном ветре, англичане атаковали двумя параллельными колонна ми, разорвав строй противника в месте, где находилось две­надцатое судно, в результате чего английским судам при­шлось вести бой только с серединой и арьергардом непри­ятельского строя.

Команда корабля: матросы, офицеры.

Aspose.Words.bbc802a5-4eb7-4e8b-9c15-5c44d757f526.001Команда корабля: матросы, офицеры.

Говоря о галерах, мы подчеркивали ужасные бытовые условиях жиздни команды корабля этого вида. На парусных су­дах условия обитания были значительно лучше. Во-первых, здесь не было огромного числа греб­цов, свободных или осужденных; во-вторых, у всех парусников имелась главная палуба и дру­гие палубы и надстройки, где можно было обо­рудовать жилые помещения, и люди не спали где и как попало, а пользовались подвесными койками и матрацами.

Не вполне ясно, когда под­весные койки были впервые введены в обиход. Днем они убирались, поскольку крепились на крюках в жилых отсеках под палубами. Допод­линно известно, что в XIV в. на судах, перево­зивших паломников в Святую землю, одна под­весная койка делилась на двоих. Команда корабля спала на койке «валетом», как предписывалось в уложении «Stat­uta Massiliae» в части, относящейся к «общим местам пилигримов». Венецианское «CapitolarioА'аиіісо» («Морское законодательство») гласит, что матрос может принести с собой на борт шер­стяной матрац весом в семь ротоло (старая мера веса, равная 891 грамму в Неаполе и 793 грам­мам в Палермо) и взять койку напрокат, наме­кая тем самым, что те, кто не желает платить арендную плату, могут раскладывать свои мат­рацы прямо на палубе.

Нет никаких сомнений в том, что на судах XVII столетия матросы спали в подвесных кой­ках, а офицеры располагали каютами во вмести­тельных кормовых надстройках. Что касается ту­алетов и умывальников, то для офицеров они были устроены на кормовых балконах или тран­цевой галерее, а команде для этой цели выде­лялся волнорез, называемый гальюном, на носо­вой части судна (отсюда современное название туалета — гальюн).

Для мытья можно было пользоваться и пре­сной водой, но всегда в чрезвычайно ограничен­ных количествах: так, в одной ванне мылись вместе от восьми до десяти человек — практи­ка, которая в итальянском военном флоте про­должалась даже после Первой мировой войны. Корабельная кухня больше не была жалким и примитивным закутком для стряпни, но нормаль­ным помещением, расположенным обычно под но­совой палубой. Несмотря на это, у нее был только один котел, в котором готовилось все для всех, за исключением офицеров. Поэтому пища была несколько примитивной и однообразной и состояла из супов и отварного мяса. Скоропор­тящиеся продукты во время длительного путе­шествия сохранять было невозможно, так что когда свежая провизия в виде нескольких голов скота, взятого живьем на борт и забиваемого по мере надобности, иссякала, команда переходила на солонину и корабельные сухари, что вызыва­ло авитаминоз и цингу.

Отсутствие на судах механических приспособ­лений означало, что все маневры должны были выполняться исключительно за счет физической силы матросов. В частности, значительные уси­лия требовалось прилагать для подъема реев крупных парусов или при снятии с якоря. Эти операции осуществлялись с помощью воротов, са­мые примитивные из которых имели горизонталь­ный барабан, а более совершенные — верти­кальный, снабженный восемью или десятью длин­ными рейками (выбленками), за которые стано­вилось по пять матросов, таким образом исполь­зовалась сила от сорока до пятидесяти человек.

Кабестан (якорная лебедка) обычно размещался под главной палубой, и его ось проходила вниз до самого киля, на котором и закреплялась, обес­печивая тем самым крепкую и надежную опору для работы. Ясно, что для поднятия якоря или подтягивания реев необходимы были соответству­ющие тросы и канаты, способные выдержать при­лагаемые усилия.

Эпоха средневековья: величайшие морские сражения

Aspose.Words.202d8c38-522b-4009-9a4f-d46c081ef88b.00123 августа 476 г. н.э. отряды варваров, со­ставлявшие, фактически, всю армию Западной Римской Империи, провозгласили Одоакра сво­им королем. Он низложил последнего императо­ра Ромула Августула и приказал убить патрици­ев Ореста и Павла, которые правили государст­вом от его имени. Так пала Западная Римская империя. Историки выделяют это событие, как знаме­нующее собою конец античности и начало сред­них веков — исторического периода, который длил­ся примерно тысячу лет и закончился в 1492 г. открытием Америки.
Эпоха средневековья: величайшие морские сражения

В течении эпохи средневековья произошло крайне важное изменение в движителях судов. В ре­зультате усовершенствования парусов, весло было упразднено как движитель, особенно — на тор­говых кораблях. Парус сделал возможным боль­шие морские экспедиции, которые привели к ге­ографическим открытиям.

Но военные корабли продолжали использовать весла — особенно на Средиземном море, — и величайшие морские сражения все еще велись весельными кораблями и после 1492 г. Период весельных кораблей в военно-морской истории завершился битвой при Лепанто, имевшей место 7 октября 1571 г. Однако даже после этой даты, галеры продолжали входить в военный флот как в сре­диземноморских странах, так и в северных — например, в Швеции и в России, — и окончатель­но исчезли только в конце XVHl-начале XIX вв.

Во французском военно-морском флоте послед­ние средиземноморские галеры оставались на служ­бе до самого конца XV111 в. В папском флоте две последние галеры — «Санта Ферма» и «Сайта Лючия» были выведены из строя в 1807 г. В сар­динском флоте галера «Санта Тереза» все еще была годной к плаванию в 1812 г., а полугалера «Беат­риче» оставалась во флоте до 1820 г.

Как уже говорилось, военные флоты этого периода продолжали оставаться весельными, как и в античную эпоху, и следовательно, методы ведения боя не претерпели сколько-нибудь зна­чительных перемен. В эпоху средневековья, да и в на­чале нового времени, фактор внезапности не играл роли, и сражение между двумя флотами требовало долгого подготовительного периода, хотя корабли не должны были выгружать снаря­жение или опускать мачты. На картинах, изо­бражающих битву при Лепанто и другие баталии этого времени, галеры представлены с мач­тами, остающимися на своих местах, но с уб­ранными парусами.

Перемены в приготовлениях к бою стали происходить с середины XV в., когда на галерах были установлены первые огнестрельные орудия. Фактически, вдобавок к убиранию парусов и зак­реплению рангоутов, появилась тактика «соору­жения барьеров», другими словами, поперек кор­пуса воздвигались укрытия из запасных весел, канатов, тентов и парусов, чтобы защитить эки­паж от вражеских ядер и картечи. Солдатам раздавались мечи, щиты и латы, а на бортах укреплялись стойки, служащие опорой для аркебузных стволов. Подготавливались «машины для метания огненных горшков», а также «трубы и другие подобные инструменты». В большинстве случаев снимались оковы, и оружие выдавалось наемным гребцам и даже рабам-христианам, если они сражались против турок, и наконец, «дабы восстановить и подкрепить силу бойцов»... «хлеб, вино, сыр и что-либо еще, что можно было до­стать за столь короткое время, выкладывались в кормовом и носовом проходах», как сообщает Кон- тарини в своем описании приготовлений к битве при Лепанто («История событий...»).

Между сражением при Лепанто и Саламинской битвой (1571 г. н.э. и 480 г. до н.э.) — пропасть примерно в две тысячи лет, и за это время методы боя на борту корабля остались в основе своей неизменными, несмотря даже на то, что в XVI веке на кораблях имелись немно­гочисленные орудия. В 1571 г. корабли так же строились полумесяцем, и при Лепанто выпол­нялись религиозные церемонии, дабы заслужить милость Божию — на этот раз — в виде мо­литв и благословлений капелланов на каждой галере. Во второй половине XVI века также имеет место и призыв командира к участникам битвы. В данном случае главнокомандующий флота хрис­тиан, дон Хуан Австрийский вместе с Маркан- тонио Колонна, командиром папских галер, сели на два быстрых фрегата, чтобы осмотреть ли­нию галер, приветствуя командира каждой гале­ры поименно и призывая экипажи храбро сра­жаться. Вернувшись на борт после этих вооду­шевляющих речей, Дон Хуан выполнил еще один ритуал, пустившись с двумя своими рыцарями в безумный испанский танец, именуемый гальяр- дой. В битве при Лепанто также давался сигнал начинать сражение, но вместо поднятия золото­го щита прозвучал пушечный выстрел.

Боевое построение осталось таким же за две тысячи лет: два флота, располагались лицом друг к другу. При Лепанто христианский флот был разделен на левый фланг из пятидесяти пяти галер, центр, или батальон, из шестидесяти двух, а правый фланг — из пятидесяти семи, обра­щенных лицом к турецким боевым порядкам из пятидесяти пяти, девяноста одной и шестидеся­ти семи галер соответственно.

Центральная эскадра подчинялась командую­щему флотом, который поместил свою галеру в самой середине боевого построения. Другие ко­мандиры, напротив, поставили свои корабли на двух внешних концах флангов. Позиция кораб­лей в боевом построении определялась весьма специфической системой, основанной на ранге командиров Например, в боевом порядке сраже­ния при Лепанто, где присутствовали корабли участников альянса, заключенного между Папой, Венецианской республикой, Испанией, Мальтой, Генуей и герцогством Савойским, при позиции, предписанной каждой галере военным советом, состоявшимся в Мессине 10 сентября 1571 г., учитывалась подобная «табель о рангах». Таким образом, при построении кораблей для сраже­ния во внимание принималась не их боевая мощь, а исключительно ранг лица, поднявшего флаг на борту, и положение страны, которую это лицо представляло. Эта идея не была полным анахро­низмом, поскольку чем выше был ранг команди­ра, тем крупнее была галера, она имела лучшую оснастку и вооружение и большее число греб­цов по сравнению с легкими галерами.

Наиболее важным нововведением при Лепанто, по сравнению с античными военно-морскими построениями, было наличие авангарда, состоявшего из шести галеасов, и арьергарда, или резерва, стоявшего в миле от главных сил и готового их поддержать, где и когда потребуется Задачей галеасов было нарушить линии, наступавших вражеских галер стрельбой из многочислен ных орудий, но их действия оказались неэффективными, поэтому турецкие галеры вступили в схватку с христианскими почти неповрежденными.

Фактически, битва происходила, как и в ан­тичные времена: галеры предпринимали лобовую атаку и пытались таранить суда противника, за­вершая все это абордажем и рукопашной схват­кой с применением обычного оружия. Следует отметить, что за флагманскими галерами обычно следовали суда, везущие офицеров и солдат, для участия именно в рукопашном бою. При Лепанто за галерой дона Хуана Австрийского следовали две галеры с четырьмя сотнями солдат и офицеров.

При рассказе о величайших морских сражениях античных времен упоминалось, что одним из видов насту­пательной тактики было таранить носом план­шир вражеского корабля так, чтобы сломались уключины и весла. В XIV и XV вв. целью было попытаться, чтобы небольшое весельное судно, размером с галион, проскользнуло под весла с одной из сторон корабля, тем самым не позво­ляя работать гребцам и таким образом обездви­живая противника.

Главным боевым маневром по-прежнему оста­валось классическое, античное построение полу­месяцем, целью которого было попытаться со­мкнуть фланги, обойдя ими фланги противника, и окружить его. Конечно, этот маневр не всегда был успешен, по многим причинам, как это произошло в сражении при Лепанто.

Левый фланг христиан, возглавляемый вене­цианцем Агостино Барбариго, не смог обойти ле­вый фланг турок (мешала близость берега) и поэтому атаковал его с фронта, вынудив пятьде­сят турецких галер сесть на прибрежную мель, где их покинул экипаж. Правый фланг христи­ан, возглавляемый Джанандреа Дориа, стремил­ся окружить левый фланг турок, но ему это не удалось, потому что турки, возглавляемые Али Пашой, совершили контрманевр, рассыпавшись веером влево.

Другим маневром, принятым в морских сраже­ниях, было держать группу кораблей в укрытии за островом или мысом, а затем использовать их для атаки с тыла занятого битвой противника Этот маневр применялся в бою при Мелории между генуэзцами и пизанцами 6 августа 1284 г. и в бою при Курцоле между генуэзцами и венецианца­ми 8 сентября 1298 г.

Величайшее морское сражение при Лепанто (7 октября 1571 г.). Два противо­борствующих флота заметили друг друга на заре и потрати­ли примерно шесть часов на то, чтобы выстроиться в бое­вой порядок, расположившись лицом к лицу почти по пря­мой линии. У христианского флота имелся авангард из шести галеасов и арьергард; у турок авангард отсутствовал. Исход битвы решила лобовая атака центра и правого фланга турец­кого флота находившимися напротив эскадрами христиан. Левый же фланг турок и правый фланг христиан маневриро­вали, стремясь окружить друг друга или же избежать окру­жения. Лишь немногим турецким кораблям удалось спас­тись, все остальные были потоплены или захвачены.

Морские сражения первой мировой войны: Ютландское сражение, Цусимское сражение.

Aspose.Words.0d00116f-efe1-4236-931f-3b128297cca7.001Морские сражения первой мировой войны: Ютландское сражение, Цусимское сражение.

За десятилетний промежуток между Цусимс­ким сражением и первой мировой войной воен­ные корабли усовершенствовались, подводные лодки превратились в мощное оружие и налади­лась радиосвязь, позволив судам связываться с сухопутным командованием и друг с другом. Тем не менее, необходимость видеть противника все еще оставалась главным условием для морского сражения. Каждый фрагмент и маневр боя опре­делялся после того, как командование увидит ситуацию собственными глазами. По этой причи­не на судах того периода (да и в наши дни тоже) капитанский мостик размещался на возвышении: чаще всего внутри бронированной боевой рубки над штурманским мостиком.

Морское сражение первой мировой войны, известное среди британцев как Ютландское сражение, а среди немцев как Скагерракское, было наиболее важным в войне 1914-1918 гг. Оно произошло 31 мая—1 июня 1916 г. между гер­манским флотом Открытого моря и британским Гранд-флитом. Этот бой, в котором флотилии двух противоборствующих наций были задействованы практически в полном составе (линкоры, линей­ные крейсера, эсминцы), оказался последним в истории великих морских сражений. Ключи  SoftCamkey  спутниковое ТВ.

Инициаторами сражения были немцы, чей флот в ночь на 30 мая вышел в море. Получив дан­ные разведки, британцы в ту же ночь постара­лись опередить противника. Первое столкновение произошло 31 мая в 14.48 между враждебными эскадрами броненосных крейсеров, возглавлявших главные силы линкоров. Они открыли огонь на расстоянии 14,5 км. Позднее, в 18.15 немецкий флот вошел в зону артиллерийской досягаемости основных сил британского флота. Схватка дли­лась несколько минут, потому что германский флот Открытого моря переменил курс на противопо­ложный, и англичане потеряли его из виду.

Не обнаружив серьезных повреждений среди своих кораблей, немецкий адмирал Шеер решил снова изменить курс, а в 19.05 снова возобно­вился артобстрел. Германский флот сразу же оказался в затруднительном положении из-за плохой видимости. Поэтому он снова изменил курс (в 19.13). Сражение практически приостановилось, если не считать случайной стычки между эсмин­цами и легкими судами, хотя оба флота искали друг друга.

Оставаясь незамеченным, германский флот про­шмыгнул за кормой британского и без опознава­тельных знаков достиг своих баз. В ходе сраже­ния были серьезные потери: у англичан потопле­но 3 линейных и 3 броненосных крейсера, 8 эс­минцев, погибло 6097 человек; у немцев — по­топлен 1 линкор, 4 легких крейсера, 5 эсминцев и 2551 человек убито. Подобно Цусимскому, это сражение продемонстрировало, как отсутствие воз­душной разведки и электронных средств обнару­жения могло привести к ситуации, которая в наши дни кажется немыслимой. Без воздушной развед­ки оба флота искали друг друга, не имея на ма­лейшего представления о перемещениях против­ника. Адмиралы принимали решения на основа­нии информации разведывательных судов, таких как крейсера. Очень часто эти сведения оказыва­лись противоречивыми из-за ошибок в определе­нии типов и местонахождения кораблей. Первые примеры взаимодействия флотов и авиации воз­никли в ходе Ютландского сражения. Британс­кий адмирал Битти приказал судну-авиаматке «Энгандина» во время поисковых действий выслать вперед самолеты-разведчики. Но взлететь удалось только одному самолету. Вынужденный призем­литься прямо в море из-за аварии, он-то и сооб­щил о том, что немцы изменили курс. Германс­кая воздушная разведка проводилась на рассвете 1 июня по приказу адмирала Шеера. Один из гидросамолетов, заметив крейсера и корабли Гранд-флита адмирала Битти, тут же сообщил об этом Шееру, но адмирал просто не поверил этим сведениям, о чем свидетельствуют его дальней­шие действия. Отсутствие электронных средств радиоперехвата и обнаружения привело к тому, что сражение базировалось на догадках. Эскадры линейных крейсеров и линкоров постоянно ра­зыскивали друг друга, определяя силу и место­нахождение противника лишь на основании уви­денного.

Вот почему во время Цусимского сражения ко­раблям адмирала Небогатова удалось покинуть зону боевых действий незамеченными, а целому гер­манскому флоту Открытого моря — прошмыгнуть в нескольких милях за кормой британского Гранд- флита и благополучно укрыться в своих базах.
Ютландское сражение

Ключевое морское сражение первой мировой войны (31 мая — I июня 1916 года). Если при иллюстрации ранних морских сражений можно обойтись лишь несколькими диаграммами, то в случае Ютландского сражения это невозможно из-за большого количества перемещений и маневров враждебных флотов во время изнурительного по времени столкновения. Британское издание, посвященное этому сражению, состоит из пяти томов с сотней, а то и более, карт и вкладышей, показывающие различные этапы, начиная с того момента, когда разведывательные дивизионы впервые увидели Друг друга и заканчивая ночным боем между германским флотом и британским «Черным принцем» и миноносцами. На данной диаграмме продемонстрированы продвижения флотов к району сражения. Германский флот Открытого моря, возглавлявшийся адмиралом Шеером и вице-адмиралом Хиппером, насчитывал 22 линкора, 5 линейных крейсеров, 11 легких крейсеров и 62 эсминца и миноносца. Британским гранд-Флотом командовали адмирал Джеллико и вице-адмирал Битти. Он продвигался тремя колоннами к условленному месту встречи и насчитывал 62 эсминца и миноносца 28 линкоров, 9 линейных крейсеров, 26 легких крейсеров, 8 броненосных крейсеров и 79 эсминцев и миноносцев.

Морские сражения второй мировой войны: Пирл Харбор.

Aspose.Words.6f8f998f-004f-4c46-b832-ec390762f603.001Морские сражения второй мировой войны: Пирл Харбор.

В 1939 г. важнейшим нововведением морских сражений стала авиация, которая использовалась не только в разведывательных целях, как в 1916 г., но и в качестве бомбардировщиков и самолетов-торпедоносцев — другими словами, в качестве носителей оружия, использовавшегося для уничтожения про­тивника. В первой мировой войне радиус боевых действий определялся дальнобойностью орудий (18-20 км). Но во время морских сражений второй мировой войны все зависело от дальности полета самолетов, т.е. кораб­ли могли вести бои, не видя друг друга.

Классические примеры новых методов ведения морских боев — британская атака в Таранто 12 ноября 1940 года и японское нападение на Пирл Харбор, где в годы второй мировой войны бази­ровались главные силы Тихоокеанского флота США. Нападением 7 декабря 1941 г. на Пирл Харбор Япония развязала войну на Тихом океа­не. Причинив огромный ущерб флоту США, унич­тожив 8 линкоров, 6 крейсеров, 1 эсминец (3400 человек убито и ранено). Таким образом Япония в первый же день военных действий завоевала господство на море, разгромив главную ВМБ Тихоо­кеанского флота США в центральной части Тихого океана на острове Оаху (Гавайские острова).

Англичане нанесли удар в Таранто с помощью самолетов, которые взлетали с авианосца «Илластриес», находившегося в Адриатическом море в 170 милях от Таранто и 40 милях от Кефали- нии (остров в Ионическом море, самый крупный

из Ионических островов). Японские самолеты, атаковавшие Пирл-Харбор, стартовали с авианос­цев «Акаги», «Кага», «Хирю», «Сорю», «Сокаку», и «Дзуйкаку», находившихся в 230 милях от острова Оаху в Тихом океане.

Атаку кораблей с воздуха предпочтительнее производить с наземных баз, чем с авианосцев. Наиболее поразительным и убедительным приме­ ром этого может служить потопление британско­го линкора «Принс оф Уэлс» и линейного крейсе­ра «Рипалс» 10 декаб, 1941 г. близ Малайи в результате японской бомбардировки с аэродромов Индокитая. Другим примером может служить на­лет немецкой авиации Люфтваффе с сицилийских аэродромов, в результате которого направлявшиеся на Мальту конвои британских ВМС понесли тяже­лые потери. Особо памятна операция 12—15 ав­густа 1942 г., когда направлявшийся в Мальту конвой сопровождали авианосцы «Викториес», «Индомитебл» и «Игл». «Игл» был потоплен немецкой подводной лодкой «U-73» 11 августа, а вечером 12 августа самолет сицилийской базы разрушил взлет­но-посадочную палубу «Индомитебл».

Наиболее крупные воздушные и морские сражения второй мировой войны происходили в водах Тихого океана между аме­риканскими и японскими отрядами особого на­значения, состав которых все еще определялся большим количеством авианосцев.

Первым морским боем, где корабли не видели друг друга и не вели артобстрела, было сражение в Коралловом море 6—8 мая 1942 г., и во время которого были потоплены американский и японс­кий авианосцы «Лексингтон» и «Сохо». В этом сражении приняли участие японские авианосцы «Сохо», «Сокаку», и «Дзуйкаку» и американские «Иорктаун» и «Лексингтон». Расстояние между враждебными флотами составляло около 200 миль. Наверное самым значительным военно-морским сра­жением в Тихом океане было так называемое Ми- дуэйское сражение 4—5 июня 1942 г. (Мидуэй — атолл в Тихом океане, в северо-западной группе Гавайских островов. Захвачен США в 1867 г., с 1959 г. входит в штат Гавайские острова, занимает выгодное стратегическое положение в северной части Тихого океана). Были потоплены японские авианосцы «Сорю», «Кага», «Акаги» и «Хирю» и

американский «Йорктаун». Японцы также потеряли крейсер «Могами», 4 авианосца, 250 морских само­летов и огромное количество персонала техничес­ких и воздушных групп, что повлекло за собой проблемы с его дополнением. В ходе этого морского сражения второй мировой войны японские авианосцы посылали свои самолеты с расстояния 240 миль от целей на островах Мидуэй, а американские самолеты атаковали япон­ские корабли с расстояния свыше 200 миль.

Война 1939-1945 гг. явилась, главным обра­зом, войной воздушно-морских сил. Но в некото­рых ситуациях корабли действовали самостоятель­но, правда, их действия не имели такого значе­ния, как столкновение целых флотилий (как на­пример возле Ютландии в 1916 г.). Типичным примером может служить преследование герман­ских кораблей «Бисмарк» и «Принц Ойген» бри­танским флотом. Эти суда покинули Гдыню 18 мая 1941 г. Обогнув с севера Исландию, они направлялись в Атлантику. Англичане выслали из Скапа Флоу линейный крейсер «Худ» и лин­кор «Принс оф Уэлс», плюс целый Внутренний флот, включая линейный крейсер «Рипалс». При первом столкновении, произошедшем на одной широте с Исландией, «Бисмарк» потопил «Худ» (6.00 24 мая 1941 г.), ведя огонь с расстояния 18 километров. Вторая орудийная дуэль между «Бисмарком» и линкорами «Кинг Джордж V» и «Родни» состоялась 27 мая в 8.30 с дистанции 15 километров. «Бисмарк», уже имевший повреж­дения в результате атаки самолетов-торпедонос- цев с авианосца «Арк Ройял» вечером 26 мая, был превращен практически в плавучую развали­ну и спустя два часа потоплен торпедами крей­сера «Дорсетшир» (10.36 27 мая 1941 г.). Нес­мотря на то что самолеты использовались в во­енно-морских сражениях лишь для промежуточ­ных атак, опыт войны 1939-1945 гг. доказал бесполезность огромных линкоров и крайнюю не­обходимость в авианосцах. Помимо использова­ния авиации во второй мировой войне стало возможным определять местонахождение против­ника при самой плохой видимости днем и ночью. Использование радара британским флотом пов­лекло за собой гибель трех итальянских крейсе­ров: «Пола», «Зара» и «Фьюме» в ночь на 28 марта 1941 г. «Зара» и «Фьюме» были посланы в помощь «Пола», который пострадал от двух тор­пед во время воздушного налета. Итальянские крейсера оказались неподготовленными к бою, потому что не были оборудованы для ведения огня ночью. Без колебаний они вошли в зону орудийного огня британских линкоров, которые, определив с помощью радара их местонахожде­ние, спокойно поджидали, пока противник достиг­нет позиции, наиболее подходящей для артобстре­ла. Использование радара противниками немцев было одной из причин того, что немецкие под­водные лодки проиграли войну за торговые пути в Атлантике. Между прочим, до введения радара подводные лодки оставались практически невиди­мыми. В течение дня они находились в подвод­ном положении и всплывали только ночью, (что­бы перезарядить электробатареи,) когда челове­ческий глаз был не в состоянии их разглядеть. Напротив, радар мог устанавливать местонахож­дение подводных лодок, что позволяло атаковать их с воздуха, особенно по возвращении — на коротком расстоянии между Атлантикой и побе­режьями Франции и Германии.

Древние корабли: египетские корабли. Морские сражения (баталии и битвы) в древние времена.

Aspose.Words.657de219-17f6-425a-910c-ddcf809b6023.001Из истории морских сражений нам известно о народах, которые за много сотен лет до нашего времени жили как на Ближнем Востоке (вавилоняне, мидийцы, пер­сы), так и по берегам Средиземного моря (егип­тяне, финикийцы, греки, этруски, карфагеняне, римляне) и строили первые древние корабли.

Древние корабли: египетские корабли. Морские сражения (баталии и битвы) в древние времена.

Что касается народов Ближнего Востока, мы располагаем крайне скудными сведениями об их флоте и морских баталиях, которые велись в столь давние времена.

Древние корабли: первый парус.

09-etruscanvesselМногочисленные изображения египетских, гре­ческих и римских кораблей, сохранившиеся до нынешнего дня, показывают, что на этих древних кораб­лях имелась только одна мачта с одним боль­шим прямым первым парусом, прямоугольным по форме и подвешенным к горизонтальному рею. Такой тип первого паруса был крайне примитивен и не пред­ставлял возможности для лавирования, то есть пользоваться им было можно, только когда ветер дул в благоприятном направлении, а именно — с кормы древнего корабля.

Древние корабли: первый парус.

Некоторые образцы египетских и финикийс­ких древних кораблей свидетельствуют, что первый парус разво­рачивался между двумя реями, один из которых располагался над другим, между тем на более поздних греческих и римских древних кораблях имелся только верхний рей. На подобных парусниках имелся нормальный бегучий такелаж, использующийся и поныне, скажем, фал, предназначенный для под­нятия рей и первого паруса, топенанты, поддерживаю­щие концы рея, и брасы, необходимые для уп­равления. У паруса имелись шкоты по двум шкотовым углам, то есть по нижним углам пол­отнища, и гитовы, чтобы сворачивать первый парус к верхнему рею. Премьер-лига - футбол России.

Первый парус служил средством передвижения толь­ко при долгих переходах; когда корабль готови­ли к бою, не только сворачивали паруса, но, практически, вместе с мачтами оставляли на бе­регу, дабы те не мешали гребцам и воинам. Однако такого порядка не всегда придержива­лись. Плутарх сообщает, что в битве при Акци­уме (31 г. до н.э.) Антоний приказал команди­рам своих кораблей, которые хотели оставить паруса и мачты на берегу, биться, оставив их на борту, в то время как с кораблей Октавиана их выгрузили.

По этой причине мачты следовало делать ле­гкими и снимаемыми без усилий. На некоторых изображениях египетских кораблей видна дву- хопорная мачта с противовесами, которую под­нимали, вращая вокруг горизонтально располо­женного веретена. На одном из греческих мра­морных барельефов представлен корабль, на ко­тором поднимают мачту. Что касается числа мачт, то на изображениях египетских, финикийских и карфагенских кораблей видно только по одной мачте. Напротив, на некоторых изображениях греческих и римских судов заметна вторая, зна­чительно более короткая мачта, которая накло­нена вперед и также снабжена прямым парусом. Она называлась сЫопит (бушприт), а парус на­зывался а^етоп, как о том сообщается в сочине­ниях Ливия, Поллукса и Исидора. Название это продолжали использовать и позднее, в средние века, что подтверждается «Венецианским Стату­том» 1265 г.: «Корабль... пусть имеет на носу (корабля) ?еггаїогіит и наклонный брус (для па­руса)».

Долонум использовался, прежде всего, на ку­печеских кораблях. В результате эволюции и мо­дификации формы носа он превратился в эпоху парусов в бушпритную мачту, несущую бушпритный парус.

Оружие древнего корабля: гарпах, абордажный крюк, таран, катапульта.

1219821034_a907b36a9bc099ac47506158f70ff52a_fullНаиболее эффективным орудием древних ко­раблей был таран, гарпах и абордажный крюк, катапульта. Это приспособление (таран) имелось у древних кораблей дорийцев, которые в 3000 г. до н.э. нагрянули с севера на побережье Эгейского моря и украсили изображениями своих древних кораблей вазы того периода.

Оружие древнего корабля: гарпах, абордажный крюк, таран, катапульта.

Финикийские военные суда на ассирий­ских барельефах 700-го г. до н.э. также снабже­ны таранами, то же касается афинских трирем Формиона в битве при Патрах и Навпакге (429 г. до н.э.). Плиний приписывает изобретение тара­на легендарному этрусскому мореходу Писею, но это, разумеется, малоправдоподобно. Геродот в своей «Истории» говорит о таране, повествуя о сражении, разыгравшемся в 535 г. до н.э., когда союзный флот карфагенян и этрусков выступил против греков в Тирренском море между Корси­кой и устьем Тибра.

Таран следовало направлять в борт вражес­кого древнего корабля, что требовало необычайно высо­кой маневренности со стороны атакующего суд­на. Столь же высокая маневренность требова­лась, чтобы уцелеть при угрозе тарана. Таран, стало быть, являлся оружием, наиболее пригод­ным для небольших кораблей, которыми легко было управлять.

Гарпагон или гарпах. Результат развития «железной руки». Представлял собой деревянный стержень с железным наконечником, запускавшийся метательной машиной в корабль врага, чтобы его зацепить. Когда железный наконечник пробивал корпус, он раскрывался и крепко держал корабль.

Поскольку морские сражения в древние вре­мена обычно завершались абордажем с последу­ющим рукопашным боем, приспособления, пред­назначенные для того, чтобы зацепить вражес­кое судно, и позволяющие перескочить на его борт, имели большое значение.

Одним из таких орудий была «железная рука» (тапи5 Геггеа), представлявшая собой острые крючья, насаженные на деревянную палку. В более усовершенствованном виде она сделалась «кошкой», которая применялась для абордажа за все время существования парусных кораблей.

В результате эволюции «железной руки», воз­ник haгpago, или абордажный крюк, состоявший из деревянного стержня с железным подвижным наконечником и крючьями, к которым присеоди- нялнсь веревки. Его можно было забросить на вражеское судно с помощью боевого орудия, подобного арбалету. У железного наконечника имелось четыре лопасти, которые, после того как он пробивал корпус, не давали ему выйти нару­жу. Таким приспособлением вражеский корабль можно было зацепить с большего расстояния, чем позволяла «железная рука» - абордажный крюк.

Во время первой Пунической войны консул Гай Дуилий оснастил свои корабли изобретен­ным им «вороном», применение которого в бит­вах при Милаццо (260 г. до н.э.) и Экномусе (256 г. до н.э.) явилось решающим фактором, обеспечившим римлянам победу. Он представлял собой разновидность мостика, перебрасывавше­гося на вражеское судно, дабы солдаты могли перейти с корабля на корабль, так что битва превращалась в обыч­ную схватку, как на суше. От «ворона» от­казались после битвы при Экномусе, так как он был слишком тяжел и делал корабль неус­тойчивым. Напротив, «железная рука» сохра­нялась в употреблении до конца эпохи парус­ных кораблей. В римс­кие времена использо­вание его зафискирова- но документально в битве при Навлохе в 36 г. до н.э. во время гражданской войны между Октавианом и Помпеем.

Другими орудиями, размещенными на бор­ту были катапульты, арбалеты и тому подо­бные приспособления, предназначеные для того, чтобы метать камни, стрелы и даже зажигательные стрелы (їаіагісае), как это было в битве при Ак- циуме.

Орудия устанавли­вались на палубе или на башнях. Первона­чально башни находи­лись только на носу и на корме, но впослед­ствии их ставили в разных местах на па­лубе кораблей покруп­нее, таких как «вос­ьмерки» и «девятки». Башни эти не являлись неотъемлемой частью корпуса, их легко мож­но было разобрать пе­ред долгим переходом, или же, если воникала необходимость, сбро сить в море. Практически, как пишет Витрувий, «тяжелое обречено морю, когда воюют».

Вооружение, о котором шла речь до сих пор, применялось в битвах между весельными суда­ми, другими словами, мачты на кораблях были опущены, а паруса свернуты. Однако, римским кораблям довелось также сражаться и против кораблей под парусами, как упоминает о том Цезарь в своей книге «О Галльской войне». В 56 г. до н.э. они столкнулись при Дариориум Венеторум с венетами, в Бретани (ныне Ванн), а также в Кондивикуме (Нант на Луаре) и Порте Итии (Булонь на берегу Ла-Манша). Чтобы сра­жаться против этих кораблей, было использова­но особое приспособление, названное фалкс, со­стоявшее из черенков с кривыми лезвиями на концах, подобных косам. Их применяли, чтобы обрезать парусный такелаж вражеских судов, особенно — фалы, и тем самым заставить рей обрушиться на палубу.

Помимо вооружения, изготовленного из ме­талла, на кораблях классической древности име­лось также оружие, известное со II в. до н.э. и называвшееся «огненный корвус» или «огненный горшок». Полибий приводит описание этого ору­жия, о нем говорят также Ливии и Аппиан. Оно представляло собой емкости, наполненные вос­пламеняющимся веществом, которые свисали с двух стрелок, выступавших по обе стороны носа корабля; их швыряли в корабль противника. Настенные росписи, обнаруженные на острове Фарос у входа в Александрийский порт, изобра­жают нос корабля, на котором стоит башня со стрелой, носившей как раз такой снаряд. Огнен­ный корвус, который также, согласно Ливию, применялся в битве при мысе Мионнес (сен­тябрь 190 г. до н.э.), не следует путать с гре­ческим огнем, применявшимся в военно-морском деле позднее, в средние века. По традиции счи­тается, что греческий огонь византийцев был изобретен сирийским архитектором по имени Каллиникос и представлял собой смесь селитры, угля, дегтя, камеди, извести, нефти и, возмож­но, фосфора. Эта маслянистая жидкость выли­валась из сифона на вражеские суда. Было так­же известно и нечто вроде огнемета, однако в более древние времена. Как полагают, он был изобретен греком по имени Ктесибий, который жил в III в. до н.э. С помощью этого орудия по кораблям противника разбрызгивалась воспламе­няющаяся жидкость: масло, нефть и какая-то легко вспыхивающая смесь.

Другим оружием кораблей древности, чаще использовавшимся на торговых судах, нежели на военных, был «дельфнн». Он представлял собой большую массу в виде камня или куска метал­ла, который подтягивали к рею, а затем роняли на вражеский корабль с целью разбить обшивку или палубу. «Дельфин» упоминается Фукидидом, Диодором Сицилийским и другими историками как оружие, которое свешивается с реи, но не может применяться в морских сражениях, во вре­мя которых, как уже говорилось, мачты и пару­са убирались.

Римские корабли. Децирема.

Aspose.Words.db8250e2-e4a6-4ef1-b177-d5ffad448706.001Вероятно, крупнейший корабль римского флота, остававшийся в строю до правления Калигулы (37-41 гг. н.э.).

Римские корабли. Децирема. Футбол Украины - Премьер-лига.

Рекон­струкция основана на размерах кораблей из озера Неми, для воспроизведения башен использована камея, находящаяся в Берлин­ском музее, на которой вырезан огромный военный корабль. Децирема, или декера, как показано, имеет два ряда весел, гребцы размещены, как на либурне. В каждом ряду — 35 пар весел, и в целом, таким образом — 140 весел, каждым из которых орудует пятеро гребцов и, стало быть, число гребцов доходит до 700. Так как учтена немалая ширина корабля, аутригеры не нарисованы, изображены только носовые и кормовые эпотиды. По каждому борту показаны обычно кормовые весла. Размеры — те же, что и у кораблей из озера Неми плюс таран то есть: длина — 233,9 фута (71,3 м), ширина — 65,6 фута (20 м), осадка — 6.2 фута (1,9 м), надводный борт — 9,8 фута (3 м), как указывает Оросии в отношении «десятки» Антония времен битвы при Акциуме.